© Воробьёв В. П.

Всегда удивляет, как, анализируя происходящее в США, почти все исходят из того, что Америка будет существовать вечно, по крайней мере, в таком виде, как сейчас или сходном. Между тем, опасности заметны часто американцам с неканоническим для западного журналиста взглядом. Удивителен закон мироздания. Если в одной системе нет места противоположному, то противоположное родится внутри единственно возможного, монолитного. Когда в СССР не было оппозиционного мнения, такое мнение возникло внутри КПСС. Люди, сделавшие 1991 год, изначально коммунисты, иногда пламенные. Если иное не допускается в систему, то оно возникнет в рамках самой этой системы. Все творцы, деятели, философы, создавшие Возрождение и дальше приведшие к возникновению Просвещения, идеологии антицерковной и, в конечном счёте, безрелигиозной, по крайней мере, в отношении средневекового образа Римской церкви, были все монахами, священниками, людьми, работавшими на церковь или связанными с ней. Петрарка – монах, Джордано Бруно – монах, Микельанджело всю жизнь выполнял церковные заказы, как все художники эпохи; Монтескье – священник, Вольтер – выпускник Сорбонны, изначально чисто церковного заведения, призванного распространять богословие и ставшего, в конце концов, источником, колыбелью современного атеизма. Если в США невозможно другое мнение вне рамок двух всегда правящих партий, то такое мнение возникнет внутри системы и созреет, как в КПСС. Разница систем разных стран будет по-разному преподносить это созревание. И если в КПСС всё проявилось в последний момент, спонтанно, обвально, то в американских партиях может происходить более эволюционно. Обаму за глаза называли социалистом, а Берни Сандерс открыто говорит о себе так. Фантастическая эволюция! Для американской системы он, действительно, социалист. Могли ли мы такое представить даже пятнадцать лет назад? Тем более, тридцать! Ещё раньше за это сделали бы что-то плохое. В Америке всегда были статисты-кандидаты от непроходных партий, но мы говорим о системообразующих партиях. Прошедшая предвыборная кампания многих удивила и в самих США. И Трамп, и сошедший Сандерс за год до окончания выборов не принадлежали непосредственно к партиям, в которых дошли до лидерских мест. Не возможно в Америке избраться вне системы, нужно действовать через неё! Трамп не меньшее удивление системы. И он более очевиден, ярок. Изменить систему часто более удаётся человеку, который – плоть от плоти, кровь от крови самой системы. Фидель Кастро – представитель семейства богатейших плантаторов, высшая знать колониальной эпохи. И была бы возможна Кубинская революция без него! А наш Борис Ельцин. Хотя это уже пример с отрицательным знаком. В жёстко организованной системе, которой была советская система или же американская, человек из её недр как реформатор или же могильщик становится почти неизбежным и единственно возможным. Если, конечно, система не настолько ослабла – при всей своей жесткой организованности – чтобы пасть под ударами улицы. Посмотрим, как сложится дальнейшее. Крушение Советского Союза было немыслимо даже за несколько месяцев до этого. По крайней мере, для большинства населения. Америка не так сильна, как кажется. Британский публицист Сэм Джеранз считает, что ситуацию может сорвать со стапелей нарушение доставки продовольствия или угроза эпидемии, мнимая или реальная. Он говорит так же, что экономики необеспеченных бумажных денег всегда рушатся, живя, в среднем 37 лет. Важно для представителя западного общества упоминание упадка нравственности, являющееся следствием господства идеологии потребления. Современно общество он называет недисциплинированным, нереалистичным и эгоистичным.

Обычно о критическом моменте существования американской системы говорят в связи с нахождением сейчас мира в моменте перехода от одного большого цикла экономического развития к другому. И мы сейчас в самой нижней точке, когда одно завершается, а другое начинается. О циклах Кондратьева слышали, пожалуй, многие, но абсолютное большинство мало представляют, о чём идёт речь. И поэтому имеет смысл упомянуть об этом чуть подробнее. Согласно русскому учёному начала 20 века Николаю Кондратьеву в экономической жизни есть большие циклы. Для их выявления он использовал около двухсот параметров. Первый цикл начался на рубеже 1780-х – 1790-х годов и продолжался до 1844 – 1851, то есть, около 60 лет. Сам цикл делится на две, приблизительно, равные части: повышательную и понижательную. В данном случае, середина как он указывает, 1810 – 1817 года. И ещё перед каждым циклом случившиеся достижения в технологии приводят к образованию во время этого цикла нового промышленно-технологического уклада. Собственно, каждый цикл и есть утверждение такого нового уклада. Как раз перед первым циклом был изобретён ткацкий станок, приводимый в движение энергией реки посредством водяного колеса. Таким образом, первый выделенный Кондратьевым цикл и был первой промышленной революцией.

Второй цикл начался где-то в 1844 – 1855 годах и длился до 1890 – 1896. Середина, то есть, переход с повышательной волны на понижательную, по Кондратьеву, 1870 – 1875 годы. Период длился 50 лет. Перед его началом был изобретён паровой двигатель. И это – эпоха железных дорог и пароходов, использование более мощной и надёжной энергии.

Наконец, третий цикл начинается в 1890 – 1896 годах и середина его выделяется Кондратьевым на 1914 – 1920 годы. Кондратьев не дожил до окончания этого цикла. Конец цикла выделяют в 1945 – 1950 годах. Перед началом этого цикла после окончания войны между Севером и Югом США начинается постепенное широкое использование нефти и изобретается новый, более совершенный способ выплавки стали. Третий цикл становится эпохой нефти и стали, автомобилей и электричества.

Вы заметили удивительную закономерность? Начало первого цикла – это Великая французская революция 1789 – 1794 годов и перед самой нею – Война за независимость США, которую американцы называют Американской революцией, принятие конституции в 1787 году и начало президентства Джорджа Вашингтона всё в том же 1789. Установление нового технологического уклада, а по сути, нового уклада жизни общества происходит тяжело и сложно, всегда. Начало второго цикла – революции в Европе 1848 года и Крымская война 1853 – 1856 годов. Начало третьего цикла – это и испано-американская война 1898 года в Карибском море и на Тихом океане, и англо-бурская война 1899 – 1902 в южной Африке, и военные действия Китая и Японии в 1895, и Запада против Китая в 1900, и русско-японская война в 1904 – 1905 годах. География расширилась.

О начале четвёртого цикла и говорить не приходится. Завершения самой страшной войны и почти немедленное начало жёсткой холодной войны, американо-корейская война 1950 – 1953 годов. На графике цикл представляет собой повышение, а потом спад – волну. Несколько циклов представляют собой синусоиду. Самые важные события, потрясения, происходят в начале цикла, оно же – конец предыдущего. Но и высшая точка, переход от повышения к понижению так очень значима. Середина первого цикла – разгром Наполеона, окончательное завершение наполеоновских войн, создавших, по сути, современный мир, 1812 – 1815 годы. Середина второго цикла – это, ориентировочно, русско-турецкая война 1877 – 1878 годов, освобождение балканских стран. Незадолго до этого случилась франко-прусская война и Парижская коммуна, 1870 – 1871 годы. По Кондратьеву серединная точка – где-то между этими событиями. Середина третьего цикла – это завершение Первой мировой войны, революция и гражданская война в России, революции в других воевавших странах, 1917 – 1921 годы. Кондратьев отмечает, что социальных потрясений больше в повышательной волне, однако целенаправленно не указывает причины.

Михаил Леонтьев в третьей серии своего фильма «Большая американская дырка – 3», анализируя структуру цикла Кондратьева, указывает, что каждый цикл делится на четыре этапа, то есть, и повышательную, и понижательную линию можно разделить пополам. В каждом новом цикле сначала идёт насыщение, то есть, насыщение экономики чем-то новым; потом – экспансия, то есть, насыщение доходит до каких-то границ, и их надо расширить; потом – эмиссия, то есть, и экспансия завершается какими-то границами, и экономическая жизнь перемещается в область ненастоящей экономики: финансовых спекуляций, необеспеченных бумажных денег, переоценки активов; затем следует падение, потому что экономическая жизнь рано или поздно восстановит естественное состояние. Таким образом, высшая точка каждого большого цикла (середина) – это исчерпание возможностей естественного развития экономики и переход к неестественному (понижательная линия). Границы, в которые упирается сначала насыщение, а потом экспансия – это границы сферы влияния, то есть, границы соседей или границы, которые невозможно на практике, физически преодолеть на данном этапе развития человечества. После СССР и исчезновения социалистического лагеря мировая (американская) экономика распространилась на весь мир. Впервые сложилась ситуация, когда на земном шаре не осталось больше места для теоретического распространения в будущем. И это резко усугубляет точку завершения предыдущего большого цикла, в которой мы находимся.

В выделении больших циклов после третьего нет единства. Иногда четвёртый цикл завершают 1981 – 1983 годами, иногда 1984 – 1991. В первом случае пятый, следующий, цикл завершается по прогнозам в 2018, во втором неизвестно когда. Циклы получаются какие-то маленькие, менее сорока лет, даже, ближе к тридцати. Кондратьев указывал: «Продолжительность наблюдавшихся больших волн (циклов – Моё примечание) колеблется от 48 до 60 лет, т.е. дает амплитуду всего в 25%». Известный американский финансовый аналитик Чарльз Неннер в своём интервью от 26 июня 2011 года, которое есть на русском языке только в моём переводе, говорит, по сути, о том, что цикл Кондратьева удлинился до 70 лет в наше время, указывая на связь между ним и физиологией и психологией: «Есть интересная связь между этой концепцией предсказания войны и мира и шестидесятилетним Циклом Кондратьева, о котором я упоминал ранее. Срок жизни составляет сейчас приблизительно 70 лет. Поэтому одна из причин, что цикл Кондратьева работает и действует, заключается в том, что осталось мало людей из тех, кто испытал последний кризис. Следовательно, у нас нет никого, у кого поучиться, и история повторяется».

Это очень любопытно при взгляде на советскую историю. По прошествии 74 лет после революции (1917 – 1991) не осталось почти никого, кто помнил, что такое эпоха перемен, и народ, или, по крайней мере, его страстная, то есть, пассионарная часть по Льву Гумилёву, захотела моментальных перемен, и они получили шанс случиться.

Экономисты, выделяя два цикла с середины 20 века, конечно, на чём-то основываются. Тем не менее, видится и другая картина. С 1950 года прошло 66 лет. В 1986 году рухнул фондовый рынок США. После этого был создан рынок деривативов, вторичных и третичных ценных бумаг, что явилось важнейшим итогом рейганомики (1981 – 1989), за эпоху которой госдолг США вырос в абсолютных цифрах в три раза. Долг, который был до этого, накопился за всю предыдущую историю США. Случилось это, в значительной степени, из-за создания рынка деривативов. Произошёл уход экономической жизни в ненастоящую экономику. Началась стадия эмиссии, которая, по Михаилу Леонтьеву, часто совпадает с агрессией. 1989 год – крушение просоветских режимов в восточной Европе. 1991 год. 1993. 1986 – 1993 годы видятся серединой того цикла Кондратьева, который начался, ориентировочно, в 1950 году. Сейчас завершается второй этап понижательной линии – падение. И самая нижняя точка – вот-вот.

До этого большого цикла в 1920-х годах было изобретено телевидение. Перед началом цикла, в 1945 была создана и испытана атомная бомба. Ведущиеся с начала тридцатых годов ракетные разработки приводят к первому спутнику в 1957. В 1940-е годы ведутся активные работы по созданию компьютеров, первые компьютеры появляются после войны. Именно, компьютеризация и интернетизация в последние годы завершила и окончательно утвердила технологический уклад, основанный на телевидении, атомной промышленности, космосе и компьютерных технологиях. Ничего другого с середина 20 века не происходило, как внедрение всего этого созданного накануне четвёртого большого цикла. Крушение СССР оттянуло завершение этого цикла, но экономика, как и всякая система, всегда возвращается в естественное состояние.

Михаил Хазин, создатель вместе с Михаилом Леонтьевым теории кризиса современной западной экономики, в своём экономическом прогнозе на 2016 год для России говорит: «При этом - к концу года могут создаться условия, которые принципиально изменят внешний фон, в котором существует наша страна и, теоретически, мы сможем, наконец, разрушить ту базовую модель, которая уже 25 лет тянет нас в пропасть». Как видим, предположение не оправдалось. И хотя он, в значительной степени, имеет в виду выборы в США, думаю, исключать в ближайшем будущем фундаментальные сдвиги, сравнимые с развалом СССР и превосходящие его, нельзя; тем более что выборы в США никогда ранее не имели принципиального значения, а переживаемые теперь их последствия несравнимы ни с чем предыдущем.